УкраїнськаУКР
EnglishENG
PolskiPOL
русскийРУС

Из журналистского архива КГБ: почему футболисты не хотели уезжать из СССР

Из журналистского архива КГБ: почему футболисты не хотели уезжать из СССР

Я – футбольный болельщик и спортивный журналист с большим стажем. В свое время очень нравилась команда "Динамо" из Тбилиси, всегда ей симпатизировал. Впрочем, наверное, не я один… Впервые в деле грузинскую команду я увидел в мае 1954 года в матче чемпионата СССР с киевлянами. На трибунах стадиона "Динамо" в тот день яблоку негде было упасть. Закончился же поединок вничью – 1:1.

А через два дня я, 12-летний мальчишка, пошел записываться "на вратаря" в динамовскую футбольную школу к тренерам Николаю Федоровичу Фоминых и Николаю Павловичу Мельниченко. Приняли, а через семь лет в матче юношеского чемпионата СССР уже играл против тбилисских одноклубников. Вот только счет не помню…

Читайте: "Связывалось много людей": агент Ярмоленко раскрыл новые детали трансферной саги лидера "Динамо"

В самобытном тбилисском "Динамо" всегда было много талантливых игроков: Пайчадзе, Кутивадзе, Нодия, Дараселия, Хурцилава, Гуцаев, Шенгелия, Чивадзе, Асатиани, Каладзе… Многие из них в разные годы играли в сборной СССР, также некоторые грузинские мастера выступали в составе киевского "Динамо" – такие как Зазроев, Цвейба, Каладзе, Деметрадзе. Мне всегда импонировала игра блестящего полузащитника, одного из лидеров команды Давида Кипиани. Никогда не встречался с ним, не делал интервью, но очень он мне запомнился.

Вот что как-то сказал о Кипиани заслуженный мастер спорт Леонид Буряк, который играл против Давида в чемпионатах СССР и вместе с ним – в сборной Союза.

- Многие годы дружил с Давидом, бывал у него в гостях в Тбилиси, а он у меня – в Киеве. Великолепный мастер, играл элегантно, корректно, красиво. Частенько сам решал исход матча. Был кумиром грузинских болельщиков. Жаль, что так рано покинул этот мир, в 2001 году, совсем чуть-чуть не дожив до своего 50-летия. И пусть земля ему будет пухом.

Мой коллега и друг Григорий Каневский за годы своей журналистской деятельности делал прекрасные откровенные интервью со звездами киевского "Динамо" разных поколений. С фрагментами некоторых из них "Обозреватель" вас познакомил, и будет продолжать знакомить. В октябре 1988 года КГБ (так мы называли своего коллегу) накануне матча чемпионата СССР "Динамо" (Киев) – "Динамо" (Тбилиси) встретился с главным тренером гостей Давидом Кипиани. Он не расспрашивал его о том, какой у него автомобиль, сколько комнат в квартире, какие курорты предпочитает, какую получает зарплату… Об этом сейчас чаще всего спрашивают мои молодые коллеги – считают, что это самое интересное для читателей. И спасибо тебе, Гриша, за интервью, которые ты делал.

Читайте: "Никогда не разговаривал": легионер "Динамо" поразил откровением о Суркисе

- Давид, должен признаться, что мне всегда импонировала ваша интеллигентность. Сложно ли было при таких-то душевных качествах стать великим футболистом?

- Что вы подразумеваете под интеллигентностью? Мне до сих пор неловко и смешно вспоминать, как в одной публикации из меня сделали чуть ли не англичанина – будто в подлиннике читаю Шекспира, музицирую. Да, знаю английский, читаю, да, играю на фортепьяно, но это для себя. И разве это признак интеллигентности? Чушь!

- Тогда что же?

- Мое субъективное мнение: интеллигент – это человек, который входит в положение другого. Все мы страдаем от недостатка внимания, сочувствия. Старушка подходит в собес просить помощь, спрашивает первого встречного, к кому конкретно обратиться, а тому, задерганному, озабоченному своими проблемами, не до нее. И он лишь неопределенно машет рукой: бабуля, не я этим занимаюсь. На большее его не хватает. Что это? Невнимание, равнодушие? Я считаю, что это как раз есть отсутствие интеллигентности.

- А вас не смущает , что наш разговор с вами, футбольным тренером, мы начали именно с этой темы?

- Нисколько! Я прекрасно понимаю, что журналистское внимание к нам — не ваша прихоть, не праздное любопытство. В конце концов, футбол — для зрителей. И если они хотят знать побольше о тех, за кого болеют, этот интерес надо удовлетворять. И тут необходима солидарность.

- Наша сегодняшняя беседа — тому пример.

- Если бы вы знали, какой! Это первое мое интервью за время пребывания в должности старшего тренера "Динамо". Не хотел начинать свою тренерскую деятельность с разговоров. Хотя, поплакавшись журналистам на трудности, тем самым мог бы обеспечить себе путь к отступлению. Может, журналисты на меня в обиде, но я твердо убежден: говорить стоит лишь тогда, когда есть что сказать. Такого морального права я до этого дня не чувствовал.

Читайте: Из журналистского архива КГБ: кого Лобановский гнобил в "Динамо"

- Если не ошибаюсь, вы закончили играть в тридцать один год. Не рано ли? Не было ли потом сожалений?

— Все нормально. Наверное, я еще мог играть, и даже не один год, но на сей счет есть у меня хороший пример: Владислав Третьяк. Помните, как все сожалели о его уходе? Вот и я хотел, чтобы сокрушались об уходе Кипиани-футболиста... Не кивали сочувственно: вот, мол, старик отдал все, что мог, пора и на покой, — а именно сожалели. Тут, видимо, мой кавказский характер сказался: я никогда не смирился бы с тем, что оказался на вторых или третьих ролях. Я не хотел, чтобы меня держали в команде из уважения к моим прошлым заслугам.

- А не сожалеете, что в то время у вас не было шанса закончить свою футбольную карьеру в каком-нибудь из зарубежных клубов? Как это сделал, например, Олег Блохин.

- Не поверите — нет. Я бы никогда не уехал из Союза — меня такая перспектива не прельщала. Говорю это не в укор Блохину, Заварову, Хидиятуллину, Буряку... В конце концов, это право — представлять наш, советский, футбол за рубежом — ребята заслужили. Они решили так, я — иначе: это сугубо личное. Как футболист я не был обделен вниманием, любовью. За свой труд получил сполна. Да и не все измеряется деньгами.

- Скажите, Давид, решение стать тренером возникло, когда были еще игроком?

- Нет. Около года я работал заместителем начальника отдела общего надзора в республиканской прокуратуре. Говорят, неплохо получалось. Возможно, со временем стал бы неплохим специалистом. В нашей семье и отец, и дед были юристами. Кстати, один из моих сыновей тоже пошел по этой линии.

Читайте: Из журналистского архива КГБ: как в СССР похищали футбольных арбитров

- В свое время вы закончили четыре курса химического факультета в политехе. Почему ушли?

- Понял, что химик из меня не получится. Как говорится, абсолютно не тянуло, хотя в школе считали, что способности у меня к этому были. Да и мне поначалу так казалось. Эта заданность и подвела.

— Насколько труден переход от хорошего футболиста к хорошему тренеру? Существует мнение, что чаще всего классными тренерами становятся футболисты, особых лавров не снискавшие. Приводятся убедительные примеры.

- Тогда я и свои приведу: Менотти, Круифф, Беккенбауэр, Лобановский, Бесков, Иванов, Бышовец, Садырин, Семин... Хватит? Все они в свое время были звездами. Может, вы не знаете, так я напомню: Менотти в "Сантосе" играл рядом с Пеле. Круифф — это уже поближе — ярким игроком был, а потом преуспел на тренерском поприще! "Аяксу" вернул прежний авторитет. Теперь, видимо, на это же рассчитывает и руководство испанской "Барселоны". Так что не спешите с выводами.

- Давид, с какими сложностями вы столкнулись, став тренером?

- Начнем с того, что я еще не могу с уверенностью сказать, какой я тренер, а что касается сложностей, то они типичны. Каждый, кто становится на эту стезю, должен быть педагогом, психологом, незаурядным организатором. Тут для меня лучший образец — Валерий Лобановский. Вот у кого надо учиться постановке дела на профессиональную основу.

Читайте: "Иди и заработай". Правила жизни Валерия Лобановского

- Вы теперь работаете в содружестве с Хурцилавой и Гуцаевым. У каждого, похоже, свой взгляд на футбол и к общему мнению прийти непросто...

- Почему же? Вы знаете, в восьми из десяти случаев наши точки зрения совпадают. Хотя один из нас — защитник, другой — нападающий, третий — игрок средней линии.

- Выходит, решаете проблемы коллегиально?

- Не всегда. Все-таки за собой оставляю право решающего голоса. Если бы почувствовал, что в одной упряжке оказались лебедь, рак и щука, прямо бы сказал: ребята, с вами не могу работать. Тут без обид.